Главная
Тяжелым оказалось дореволюционное наследие хищнической разработки нефтяных месторождений, в частности, в Бакинском районе, с которым пришлось столкнуться Советской власти при восстановлении нефтяной промышленности. Ранее мы осветили основные причины этого, отметив, что одной из них являлось пренебрежение к геологическим знаниям, к основным положениям и принципам нефтяной геологической науки дореволюционного периода.
Развивая эту мысль, И.М. Губкин в отмеченной выше статье, посвященной роли геологии в нефтяной промышленности, писал: «Положительно можно утверждать, что если бы бакинские большие и малые нефтепромышленники не ругали геологов, что у них вошло в привычку, в потребность, а разрабатывали бы месторождение, руководствуясь их указаниями, вопроса об истощении старых площадей в настоящее время не существовало бы и нам хватило бы этих колоссальных залежей может быть еще на 47 лет».
И.М. Губкин метко охарактеризовал весьма неблагожелательное, глубоко предосудительное отношение нефтепромышленников к нефтяной геологии и к геологам-нефтяникам того времени. Это отношение объяснялось двумя причинами. Во-первых, невежеством и бьющей в глаза безграмотностью подавляющей массы нефтепромышленников в вопросах нефтяной геологии, геологического строения разрабатываемых месторождений и проводки (бурения) нефтяных скважин.
Чем иным, как нс этим обстоятельством, можно объяснить существование в прошлом так называемой «горизонтальной геологии», получившей даже своеобразные права гражданства? Эта «геология» не принимала во внимание знания геологического строения месторождения и совершенно не считалась даже с весьма простым фактом залегания одного и того же нефтеносного горизонта в разных частях месторождения на различных глубинах, в результате чего нефтепромышленники бурили скважины до тех глубин, на которых соседи получили нефтяной фонтан, без всякой поправки на падение или восстание пластов. Это приносило огромный вред месторождению, так как приводило к обводнению не только пробуренной по такой методике скважины, по и целых участков по соседству с ней.
Во-вторых, природа наградила Лишеронский полуостров, где в дореволюционное время была сосредоточена основная масса добываемой нефти, богатейшими и легко доступными нефтяными залежами, разработка и эксплуатация которых были делом нетрудным, в особенности в течение первого периода, когда можно было, в частности, на Балахано-Сабунчинской площади в любом месте получить нефтяной фонтан, «не обладая не только никакими специальными познаниями по геологии, но даже не умея как следует бурить и закрывать воду».
«За геологию схватились только тогда, — продолжал И.М. Губкин (1953), — когда истощение старых бакинских площадей сделалось фактом, когда пришлось переносить работы на окраины месторождений н бурить в иных геологических условиях, чем в центральных частях. Когда рост неудачных, дорогостоящих скважин стал бить по карману, только тогда вспомнили, что можно воспользоваться указаниями геологов, их знанием месторождений. Вспомнили слишком поздно, когда значительная часть богатейших бакинских месторождений была залита кодой».
Таким образом, уже в то время совершенно четко сложилось важнейшее положение нефтепромысловой геологии, заключающееся в том, что осуществлять правильную (рациональную) разработку нефтяного месторождения можно только при обязательном и непременном условии — знании во всех деталях строения месторождения и использования этих знаний на практике путем получения от геолога повседневных указаний, как совершенно правильно указывал И.М. Губкин.
Геолог-нефтяник должен руководить общим планом разработки месторождения, т. е. указывать порядок и время вовлечения в разработку отдельных его частей, намечать места для бурения скважин и горизонты разработки, осуществлять геологическое наблюдение при бурении новых скважин, углублении старых, устанавливать их конструкцию и проч.
Ниже рассмотрим, какими знаниями обладали дореволюционные геологи-нефтяники, а сейчас отметим, что роли промыслового геолога-нефтяника и его значения нефтепромышленники (в подавляющей своей массе) совершенно не понимали.
Они не понимали также руководящей роли геологов-нефтяников и при разведке новых нефтеносных площадей и, как правило, не прибегали при этом к их помощи. В результате неправильно поставленные и нерационально проведенные разведочные работы не только не освещали геологического строения и условии залегания нефти в пределах разведуемой площади, по на долгие годы дискредитировали ее перспективы и глубоко подрывали интерес к проведению этих работ.
Так, например, произошло в Бакинском районе с новой Бинагадинской площадью, где начатые еще в 70-х годах поиски промышленных залежей нефти увенчались окончательным успехом только в 1908-1910 гг.
Непонимание важной роли геолога-нефтяника при поисках, разведке и разработке нефтяных месторождений и отрицательное отношение к нефтяной геологии имело место не только среди подавляющей массы нефтепромышленников, но и со стороны бывших царских правителей. В этом отношении весьма характерным является тот факт, что на всем Апшеронском полуострове с 1903 г. по 1913 г. работало всего несколько геологов.
В последние годы перед Великой Октябрьской социалистической революцией две-три крупные нефтяные фирмы позволили себе иметь частных геологов-нефтяников, используя их в качестве консультантов или промысловых геологов.
И.М. Губкин отмечает, что в дореволюционный период условия работы геолога-нефтяника при изучении промысловых площадей были очень тяжелыми. Ему непрерывно приходилось бороться с соблюдением фирменных секретов о глубинах скважин, залегании нефтеносных горизонтов, проходимых породах и т. д. По существу — это был секрет полишинеля, так как «путем подкупа, который практиковался довольно широко, нефтепромышленник мог всегда получить все данные относительно положения буровых работ у соседа».
